Но некий Рубикон уже перейден, и сам факт выражения недовольства посредством митингов говорит о том, что наше общество меняется и обратной дороги нет.
Февраль, 2021 год. На юге Казахстана бастуют транспортники. На западе страны нефтяники уже добились выполнения своих требований после нескольких дней простоя и переговоров с руководством предприятия. Основное требование и у водителей автобусов, и у рабочих нефтяной сферы – увеличение заработной платы. Для независимого Казахстана забастовки и митинги – относительно новый вид коммуникации с властями.
Пока забастовки – единственная, действительно эффективная форма диалога рабочих с руководством предприятия. Так как руководство реагирует, дает обещания, пытается менять ситуацию. Тем временем, остальные граждане страны по всем городам проводили мирные митинги. Конечно, эти акции не подкреплены четко изложенными экономическими требованиями и грамотной стратегией. Нет и конкретных лидеров, которые могли бы отвечать за ход и долгосрочные итоги акции. По сути, не отработана культура проведения подобных мероприятий в нашей стране, нет общих правил поведения самих бастующих. Но некий рубикон уже перейден, и сам факт выражения недовольства посредством митингов говорит о том, что наше общество меняется и обратной дороги нет.
Напомним, что в основе слова «забастовка» лежит итальянское и испанское basta, что в переводе означает «хватит». Проще говоря, это о том, что хватит терпеть неудобные или невыгодные условия работы, и касается коллективного организованного действия по прекращению работы. Цель забастовки – решение трудовых споров с работодателем или правительством через выдвижение определенных требований.
Надо отметить, что история забастовок и митингов в нашей стране – следствие открывшегося благодаря Интернету большого мира. Именно она, всемирная Паутина стала главным конкурентом традиционной государственной пропаганды, которую власти пытаются проводить через подконтрольные им СМИ. Этот народный инструмент пока не доступен в каждом ауле, но это дело времени.
Европа: как с добрым утром
Забастовки и митинги оппозиционно настроенных к власти граждан, протесты рабочих той или иной профессиональной среды и определенных групп населения… Все это для развитых стран Запада давно стало обыденностью. Более того, они тщательно готовятся профсоюзными организациями и проводятся по определенному запланированному графику. То есть, власти и, в частности, полиция уже знают, кто и в какой день будет выступать.
К слову, когда бастуют работники транспортной системы, приостанавливается движение поездов метро, автобусов, трамваев по всей стране. Конечно, страдают все остальные граждане страны, которые не могут добраться до работы вовремя. Но традиции на Западе уважают.
Право на забастовку – это то, что закреплено в Конституциях европейских государств как форма борьбы за улучшение условий труда и повышение заработной платы.
В частности, в Германии профсоюзы выводят трудящихся на протесты только в случае, если исчерпаны все прочие средства разрешения трудовых споров. При этом масштаб забастовки должен быть адекватным поставленным целям. Тут уместно добавить, что традиция забастовок в Европе сопровождается и культурой их проведения.
В большинстве стран Запада по закону необходимо уведомить о предстоящей забастовке. В частности, сообщить, сколько дней она продлится. Не станем уходить в нюансы, они в каждой стране все-же свои, но надо отметить, что в Германии, Нидерландах, Швеции и Бельгии неожиданные забастовки считаются незаконными. А вот, например, в Японии забастовка не рассматривается как крайнее средство.
В Норвегии уведомление о забастовке должно быть передано государственному примирителю, причем, тот вправе запретить ее пока стороны будут искать примирение другим способом. Во Франции, Бельгии, Португалии, Италии и Испании незаконными считаются акции, которые могут разрушить производство работодателя, а также слишком частые забастовки на одном и том же предприятии.
С другой стороны, законными считаются ответные меры работодателя. Например, он может быть освобожден от обязательства платить зарплату бастующим.
В Дании забастовка не может быть признана легальной, если мешает работодателю управлять предприятием. В Нидерландах акция будет признана незаконной в случае причинения ущерба третьим лицам. Таким образом, легальный статус забастовки выгоден обеим сторонам противостояния.
Однако затянувшийся локдаун основательно потрепал нервы, как бизнесменам, продолжающим выплачивать налоги, несмотря на сокращение возможностей в деятельности, так и обычным гражданам, чей соцпакет значительно не изменился, а ведь от государств ожидалась поддержка куда большая, нежели та, которую явила действительность. В связи с этим по миру волной идут молодежные митинги, перемешиваясь с актами мародерства, и их характер с каждым разом становится агрессивнее.
«Желтые жилеты» – мобилизация через соцсети
Во Всеобщей конфедерации труда (крупнейшее французское профсоюзное объединение, созданное в 1895 году) считают, что забастовка – право не подчиняться, признанное в Конституции, и часто являющееся последним средством заставить работодателя сесть за стол переговоров и начать дискуссию.
Пример Франции в этой связи самый показательный. Именно здесь традиции революций и забастовок уходят корнями в национальный менталитет. Именно здесь, в 2018 году, появилось движение «желтые жилеты», которое, кстати, не связано с профсоюзами, а мобилизовало себя самостоятельно через социальные сети. Прелесть этого нового движения в том, что сюда входят практически все слои населения. А потому и список из 25 требований французских «желтых жилетов» широк по своему охвату. Здесь и экономические, и политические требования, и вопросы экологии, и отношения с африканскими странами, и даже требование выйти из Европейского союза.
Массовые протесты «желтых жилетов» в конце 2018 и начале 2019 годов привели к общенациональной забастовке во Франции. Она объединила усилия практически всех профессиональных слоев населения, от полицейских и врачей, до водителей транспортных средств и учителей. Причиной протестов стала пенсионная реформа президента Макрона, чьи отдельные положения вызывают недовольство французов. В то же время соцопросы показали, что 75% граждан страны соглашается, что пенсионная реформа назрела, но не верит, что правительство способно провести ее правильно.
Чем закончилась общенациональная забастовка? Правительство пошло на некоторые уступки, а президент Эммануэль Макрон намерен провести реформы в пенсионной системе, несмотря на противодействие. То есть, точку в деле ставить рано.
Четкой программы нет, но любовь сильнее страха
В соседней России в январе прошли массовые несанкционированные протесты. На улицы вышли даже жители северных регионов страны, где морозы достигали отметки в минус 50 градусов. Триггером к выходу на улицы стал арест оппозиционного политика Алексея Навального и его фильм на YouTube канале о «дворце Путина». Впрочем, по мнению аналитиков, еще одной причиной активности даже традиционно неактивных в протестном плане регионов стала накопившаяся усталость от пандемии, и, как следствие, ухудшение экономического положения населения.
Тем временем, в Кремле акцентируют, что в акциях в защиту Навального приняли участие в основном «дети», так называемое «непуганое поколение», которое находится под влиянием Интернет-каналов. В частности, популярного у молодежи Тик-Тока и YouTube.
Создают ли эти массовые протесты и новое поколение угрозу политическому режиму Путина? Один из аналитиков «Левада-центра» считает, что «сам по себе протест без политической организации, без ясной программы нестабилен, и может быстро ослабеть и сдуться». «Удерживает и делает активным вот такой протест только наличие не просто лидера, а наличие четкой программы и организации. С этим пока, на мой взгляд, есть проблемы», – уверен эксперт.
Насколько он прав, покажет время. Тем временем, спустя пару недель после митингов в российских городах в День влюбленных, 14 февраля, прошли новые акции под девизом «Любовь сильнее страха» в поддержку Алексея Навального и других политзаключенных. Они невольно отсылают к мирным протестам «ОккупайАбай», которые проходили с участием известных в стране представителей интеллигенции в мае 2012 года в Москве на Чистых прудах. Но и тогда, и сегодня полиция задерживала участников этих, по сути, романтичных мирных акций. И тогда, и сегодня коммуникации демонстрантов проходили посредством социальных сетей.
Держать в тонусе
Для постсоветского пространства, и, в частности, для Казахстана, где профсоюзное движение либо откровенно коррумпировано, либо находится на маргинальном уровне, борьба за экономические права носит пока стихийный характер и колоссально пугает власти. Как мелкие локальные власти, так и на уровне Нур-Султана.
К слову, «страх» в этом контексте – слово ключевое, как один из манипуляционных инструментов, довольно успешно применяемых политтехнологами в странах бывшего Союза. Вот только несколько типичных пугалок из этой серии, которыми активно пользуются в государственных СМИ: «Вы что, хотите, как в Киргизии?», «Вы майдана хотите?», «Вы о госперевороте мечтаете?», «Вот в вашей демократичной Америке люди бастуют, потому что на самом деле жить тяжело», «Хотите как в 90-е?».
Но кажется, эти аргументы все менее убеждают тех, на кого они направлены. Причина тривиальна: растут цены на продукты питания и коммунальные услуги, при этом средняя зарплата и пенсии остаются неизменно низкими. Низы беднеют, а верхи ничего не предпринимают.
Мнение политолога
Известный казахстанский политолог Досым Сатпаев считает, что эпидемия коронавируса привела к росту безработицы и падению уровня доходов у многих казахстанцев. При этом власти придерживаются абсурдной логики, что если ты получаешь 42 500 тенге в месяц, то бедным не являешься, так как это равняется минимальной заработной плате.
Политолог говорит, что рацион большинства казахстанцев состоит, в основном, из макарон, хлеба и чая. В то время как в европейских странах в потребительскую корзину входит от 250 до 300 видов продовольственных и непродовольственных товаров и услуг. «Более того, в некоторых европейских странах в потребительскую корзину входят даже расходы на отдых!» – замечает политолог.
По словам Досыма Сатпаева, особенностью Европы является то, что там доминирует средний класс и принципы социально ориентированного государства. При этом больше 70% граждан Казахстана либо социально уязвимые слои населения, либо протосредний класс, который находится между средним классом и малоимущими.
«Надо честно признать, что бедность в Казахстане – это часто результат отсутствия социальной справедливости и общественного контроля над государственными доходами и расходами. В итоге, неравенство в распределении ресурсов также создает системную бедность, – считает политолог. – Справедливое распределение доходов возможно при наличии нового, более справедливого общественного договора между властью и обществом. В этом случае первые отчитываются и несут ответственность за проводимую политику перед вторыми, в том числе. ведя системную борьбу с коррупцией. И эта борьба нужна не только потому, что коррупция сводит на нет любые попытки сделать социально-экономическую политику в стране эффективной, но и потому, что коррупция убивает веру в справедливость».
Настоящая публикация – не призыв к молчанию или забастовкам. Все это крайности, игры политиков. Скорее, это попытка разобраться, есть ли основания для эволюции протестного движения в Казахстане, когда экономические конфликты решаются цивилизованно. Причем, как со стороны протестующих, так и со стороны власти.
