Это интервью не просто с известным писателем, а с человеком, которого, по его признанию, ни один раз возвращали с того света на этот для того,…
Это интервью не просто с известным писателем, а с человеком, которого, по его признанию, ни один раз возвращали с того света на этот для того, чтобы он писал…
— Сабит Аймуханович, расскажите о своем первом произведении.
— Оно родилось из жизни. На сенокосе работали ученики и то, что я видел — о том, в принципе, и писал. Первый рассказ написал, когда мне было восемь лет, и он такой, знаешь, маленький был. Его печатали в журналах, книгах и учебниках.
— А каким было ваше детство?
— Трудным, но интересным. Еды мало было, одежды тоже. Помню, свои брюки, рваные такие. А я с детства любил ухаживать за девочками, и мне, конечно, стыдно было. Но моя мама – мастерица с большой фантазией, придумала выход из положения. Она вырезала из ткани сердечко, и нашивала его на места прорех. Так что я считался первым модником в своем колхозе.
А когда я в четвертом классе учился, наш район получил красное знамя ЦК КПСС. Для вручения должен был приехать первый секретарь обкома, так что район готовился, все привели в порядок и ждали. Концерт подготовили, и одним из ведущих солистов был я: стихи должен был читать. Репетиции наш секретарь райкома проверял. Когда меня посмотрел, сказал: «У него хороший рост, голос, пусть он будет. Но надо не просто говорить, а еще и движения показывать». Например, я рассказываю стихотворение, бью себя в грудь, хвалю Сталина, показываю на его портрет, а фашистов как будто ногами пинаю. Потом секретарь сказал мне: «Валенки не пойдут, нужно выходить в туфлях». Я оторопел: «Какие туфли? Сроду их не видел». Ну напряглись и все-таки нашли приличную обувь.
В общем, приезжает первый секретарь обкома, вручает знамя. Начался концерт, и пришло мое время. Я гордо вышел, рассказываю стих, энергично двигаюсь (все как сказали), и тут злополучная туфля слетает с ноги и попадает прямо первому секретарю на колени! Люди смеются, я плачу, потом учитель за меня долго извинялся…
Отец, правда, после этого случая поехал в Костанай. продал корову, одел меня с головы до ног. И вдруг через какое-то время мы получили большую посылку, а там носки, туфли, костюм, галстук, разноцветные ручки, карандаши. Прислал такой подарок секретарь райкома!
— Очень трогательно! А расскажите о самой интересной встрече в вашей жизни.
— Она связана с одной девушкой. У нас в районе была красавица – Жамиля. Старше меня лет на восемь, но я все равно влюбился. У нее был джигит Жанбыр — бандит номер один в районе, все его боялись. Потом я пригласил ее на каток, и она согласилась. Позже позвал в кино. Жанбыр, конечно, узнал про мои ухаживания. И вот однажды сидим мы в кинотеатре, я держу Жамилю за руку и нежно смотрю на нее. В это время вдруг фильм прерывается, оказывается, это Жанбыр-бандит пришел, скомандовал остановить. Подошел ко мне и говорит: «Эй, щенок, что ты тут делаешь? Вставай и уходи». Я-то ждал, заранее готовился к бою, и ударил его. Он такой здоровый парень, взрослый уже, а я ученик. У него, представляешь, зуб вылетел, кровь пошла. Он взял нож и на меня пошел. В это время Жамиля за меня заступилась, прикрыв собою. Если б не она, он бы меня убил. Она сказала: «Я перестану с тобой разговаривать, если хоть один волос с его головы упадет. Прекрати». Жанбыр-то никого не слушал, только Жамилю. Вот так первая любовь спасла меня от смерти.
— Сабит Аймуханович, а в какой момент вы точно почувствовали, что станете писателем?
— В газете «Егемен Қазақстан» писали, что я свой писательский путь начал, когда написал маленький рассказ «Шабындықта». Его напечатали в журнале «Пионер», потом перепечатывали в «Ана тілі» — учебнике для второго класса. И этот рассказ выходил 30 лет подряд. Потом по моей инициативе сняли с учебника. Почему? Потому что я вырос, романы писал. На встречу иду, а там учителя и ученики мне говорят: «Агай, мы вас знаем. Мы читали рассказ «Шабындықта»». А мне стыдно, это же восьмилетний ребенок писал.
Еще был случай один. Я родился в Костанайской области, в Амангельдинском районе. Тогда в райцентре жило 40 тысяч человек, а баня не работала, простому народу помыться негде было. По этому поводу я написал статью. Ее не напечатали, а направили в обком, где и рассмотрели этот вопрос. Секретарю райкома выговор дали, и сразу после этого построили баню. Вот так работало тогда печатное слово.
Потом первую взятку я получил (улыбается). Когда закончил 7-й класс, был внештатным корреспондентом в районной газете, и мне выдали удостоверение. В те времена человек имел большой авторитет, когда работал в газете, ведь если что-то печатаешь в ней, потом обязательно партбюро посмотрит и меры примет.
Так вот, редакция направила меня в ближайший колхоз. Там председатель меня хорошо встретил. В то время не было машин, передвигались на лошадях с арбой. Встретили меня хорошо, везде провели, все показали, однако, работа их мне не понравилась. План не выполнялся, колхозники жаловались. Хоть меня и хорошо встретили, я написал критическую статью. Такой порядок был, если правильная критика, виновных сразу снимут с должности. И этот слух дошел до председателя. Ну он и пришел ко мне домой договариваться, маму стал просить на меня подействовать. Тогда жизнь несладкая была, голодная… Вот так у нас дома появились две машины сена, два барана, четыре мешка картошки. Таким образом я взятку взял во благо семьи.
— Но ведь вы уже с самого детства зарабатывали?
— Да, в 7 лет начал писать стихи. Их печатали в районной газете, в областной и республиканской. В те времена гонорары большие были. Однажды моя мама Магрипа чай пьет с подругами, показывает им хороший самовар (дефицитом они тогда были) и говорит: «Вот Сабитжан написал статью, за это ему огромные деньги дали. На них купила самовар». Тогда-то я и почувствовал, что стал писателем (улыбается).
— А каким своим произведением вы гордитесь больше всего?
— Я сейчас постоянно задаю себе такие вопросы: «Я настоящий писатель или не настоящий? Я настоящий классик или нет?» Такое вот сомнение… А раньше его не было. Образно говоря, для писателя произведение, словно ребенок. А как их делить, они все равны. Тем не менее, значительным, фундаментальным трудом считаю эпопею «20 век». Благодаря этому произведению я создал художественную летопись взаимоотношений России и Казахстана. За «20 век» мне в 2012-м году присудили Государственную премию. Сейчас работаю над второй эпопеей под названием «21 век». Мой друг Олжас Сулейменов говорит, что в истории мировой литературе нет случая, когда писали вторую эпопею такого масштаба. Первый том «21 века» уже вышел; сейчас работаю над вторым. Если Бог позволит, это будет четырехтомник.
Кроме того, до настоящего времени у меня вышло 50 томов и сборников. По Советскому Союзу никто не писал так много. Правда, на Западе есть. В общем, пишу много, я вообще по жизни работяга.
— Сабит Аймуханович, а что самое сложное в писательской деятельности?
— Такой труд сам по себе очень непростой. Я вначале ставлю задачу. Первый вопрос: о чем буду писать? Второй вопрос: как буду писать? Посижу, подумаю и приступаю. Самое же сложное и главное – это идея. Вспоминаю: когда я с Кунаевым встретился, мне тогда даже тридцати не было. У него на столе несколько моих книг лежало, и тогда Динмухамед Ахмедович сказал: «Чтобы стать писателем, нужно многое, в том числе, талант и богатый язык. У тебя это есть. Я чувствую, ты будешь классиком». Так окрылил меня Кунаев.
— А кто ваши любимые писатели?
— Сабит Муканов и его поэтический роман «Сулушаш», а также роман «Ботагоз»… Я с ним встречался, когда он писал про меня статью. Также известные мировые классики: Расул Гамзатов, Чингиз Айтматов, Мустай Карим, Юрий Бондарев, Сергей Михалков. С молодости посчастливилось общаться с ними. А вот Чингиз Айтматов сам меня нашел. Когда мне 25 лет было, я написал повесть «Белая аруана». Она получилась с очень глубокими корнями и подтекстами. Айтматов прочитал ее и через наше руководство вышел на меня. После этого мы стали дружить. Так что, можно считать, что я везучий человек.
— Какое из ваших произведений лучше прочитать в первую очередь?
— «Белую аруану». К примеру, сейчас в Турции идет уже 40-е издание этой повести. Была даже такая статья «Белая аруана» гуляет по всему миру». А началось все с того, что в 1997 году меня пригласили в Париж, в университет Сорбоннв, где прошел мой творческий вечер. Французы сначала издали «Белую аруану», а потом пригласили меня. До этого в Сорбонне была встреча нескольких писателей: Расула Гамзатова, Олжаса Сулейменова, Чингиза Айтматова и Булата Окуджавы. Горжусь тем, что я — первый писатель из СНГ, который провел творческий вечер в этом всемирно известном университете. Очень приятно и то, что Сорбоннский университет наградил меня своей медалью.
— Это потрясающе! Расскажите подробнее о своих наградах.
— Самой запоминающейся была премия Шолохова, которую я получил в 2000-м году. Я стал вторым из азиатских писателей после Ауэзова, который получил эту премию. Потом были другие государственные премии в нашей республике. Еще одна награда – международная литературная премия имени Махмуда Кашкари за заслуги в тюркском мире. Такую премию по всей Средней Азии три человека имеют: Олжас Сулейменов, азербайджанский писатель Алиев, и вот третьим стал я.
— Сабит Аймуханович, мы не сомневаемся, что впереди у вас еще много творческих планов…
— Их действительно немало, поэтому я постоянно работаю. Сейчас пишу второй том эпопеи «21 век». До этого написал три пьесы, и планирую еще несколько. А поскольку сегодня в казахской литературе проза считается на высоком уровне, но немного хромает драматургия, я уделяю большое внимание такому жанру.
— А как вы думаете: писателями действительно рождаются?
— Конечно! Недаром говорят, что талант от Бога. И я, наверное, один из его любимчиков, тьфу-тьфу, чтобы не сглазить. Почему? Я ведь больше десяти раз с того света возвращался. Один раз попал в автокатастрофу: все погибли, один я (мне тогда 24 года было) живым остался. А как-то попал под копыта лошади. Решили, что умер и повезли хоронить. Но мама долго не давала это сделать: время тянула, как будто чувствовала что-то. Тогда гробы были открытыми, и когда мой опускали в могилу, я проснулся! Как выяснилось потом, перенес клиническую смерть. Так вот, я очнулся и говорю: «Эй, что вы делаете?» Два парня, что там были, в обморок упали. Так что я непростой человек. И со мной не шути! (улыбается).
Турар Рахимберлин
